Егор Холмогоров: Дети должны стать любимыми. К вопросу об абортах и русской демографии

Аборт нельзя рожать — пока государство думает, куда и как поставить запятую, женщины думают, что с этим всем делать

Отношение к искусственному прерыванию беременности в российском обществе изменяется в сторону недопустимости. Согласно данным ВЦИОМ, с 2016 года доля граждан, считающих аборты неприемлемыми ни при каких обстоятельствах, выросла практически втрое, с 4% до 13%. При этом гуманные соображения, которыми руководствуются россияне, в то же время повышают число приверженцев позиции, что именно женщина должна самостоятельно принимать решение о проведении аборта, — 36% опрошенных в сравнении с 28% в 2016 году.

Видя серьёзные демографические проблемы, государство разрабатывает различные способы их решения. Однако проводимые сегодня региональные акции вроде запретов абортов в частных клиниках, как это случилось в Курской области, рискуют повторить судьбу беби-боксов, так и не повлиявших на общее положение дел. Более того, такое нововведение может побудить женщин обращаться к небезопасным способам прерывания беременности.

Вопрос демографии весьма остро стоит перед нашей страной, и ответить на него можно лишь комплексной государственной политикой, нацеленной не только на сохранение жизней зачатых детей, но и на формирование здорового отношения к материнству в обществе.

Фактически борьба за рост населения не заканчивается в тот момент, когда ребёнок появляется на свет, а только начинается. Главное сейчас — работать не со следствиями, а с причинами провала демографии. Крепкие семьи, в которых не боятся будущего, — основа здорового деторождения.

Дети должны стать любимыми: сам по себе запрет абортов вопросов русской демографии не решит.

Антиабортные меры , само собой, имеют большое религиозное и гуманистическое значение. Убийство ребёнка — безусловно, грех и, безусловно, убийство. У общества, считающего нормальным убийство слабых и беззащитных, что-то сильно не в порядке с головой.

Внимательному взгляду очевидно, что современная проабортная пропаганда «за выбор», на самом деле, конечно, не за выбор, а за принуждение женщин к детоубийству и за разрушение традиционных ценностей в их полном объёме. Если за аборты, то уж и за то, чтобы не рисовать кресты на храмах. И наоборот: исключение абортов из поля социальной приемлемости — это защита традиционных ценностей русской цивилизации в целом. Обозначение выбора всего русского общества между «идеалом Мадонны и идеалом Содомским».

В качестве первого шага к запрету абортов следовало бы вывести их из зоны социальной анонимности. Согласие на операцию должны давать оба родителя. Абортированный ребёнок должен получать имя, вноситься во все документы в качестве умершего, должно оформляться погребение. Как только желающие «освободиться от неудобства» поймут, что теперь это не «как сходить в туалет», количество случаев прерывания беременности значительно снизится и без всяких запретов.

Но будем честны: ни ограничением, ни даже полным запретом абортов демографическую проблему современной России не решить. Да и не только России — весь мир, кроме Африки, перестал рожать. Рост качества жизни и возможности современной медицины по охране жизни одного ребёнка практически исключили многодетность как стратегию выживания семьи и популяции. Она стала добровольным нравственным выбором людей.

Для большинства при выборе «ещё один ребёнок или материальное благополучие, комфорт, отсутствие криков и беготни по утрам» ребёнок решительно проигрывает. И запреты или чисто финансовые меры поддержки сами по себе ситуацию не изменят. Запреты лишь улучшат качество неабортивной контрацепции. Маткапитал поддержит в основном тех, кто и так хотел детей (что тоже, безусловно, необходимо, но этого недостаточно).

Русскому обществу нужна психологическая революция по отношению к детям и расширенному демографическому воспроизводству. Пока ребёнок будет восприниматься как источник неудобств и помех, которого нужно «завести» только потому, что «часики-то тикают», то мы никогда не вырвемся из  социальной модели однодетности и бездетности. Радость отцовства и материнства, счастье многодетной семьи должны стать важнейшей частью культурного кода современного общества. Особенно это касается кино, которое, нравится нам или нет, формирует у современного человека нормативный образ реальности. Нам нужно кинопространство любви и радости материнства и отцовства, образ самореализации человека через многодетную семью.

Дети должны стать желанными и любимыми, и, что не менее важно, престижными. Многодетность должна стать фактором повышенного социального одобрения и давать право на привилегированное место в обществе. Тут, безусловно, важны и пиар, и пропаганда, но не только они. Следует трансформировать российское законодательство так, чтобы во многих случаях субъектом права был не индивид, а семья — причём чем больше семья, тем её статус весомее.

Создать большую семью в городе почти нереально (демографический кризис — побочный результат гиперурбанизации). Значит, необходимо обеспечивать многодетных настоящими загородными «поместьями» (а не как сейчас: выдать участок без инфраструктуры в чистом поле).

И надо не бояться вслух говорить о том, что для нас имеют значение прежде всего русские семьи. Демография — это не только и не столько трудовые ресурсы. Россия невозможна без цивилизационного суверенитета. А этот суверенитет невозможен без русской семьи, которая передаёт от поколения к поколению русские ценности. Мигрантская же семья таких кодов не передаст, а передаст какие-то чужие.

Поэтому нам нужна «позитивная дискриминация» в пользу русских многодетных семей последовательно проведённая на всех уровнях нашего общества.