Аркадий Минаков. Катастрофа в школьном и университетском образовании и пути выхода из неё

Заявленная тема необъятна и неисчерпаема, поэтому я по необходимости затрону лишь самые важные её аспекты. 
Анализ процессов, которые более трёх десятилетий  происходят в области школьного образования и университетской науки, показывает, что в этих сферах ситуация сложилась близкая к катастрофической. Интеллект значительной части подрастающего поколения опасно приблизился к пещерному уровню. Ещё десять, максимум пятнадцать лет подобной образовательной политики на корню убьют  интеллект нации. 
«Гаджетная культура» очень и очень опасна – она не развивает память, аналитические и критические способности, эрудицию (а зачем запоминать, ведь всё есть в Интернете? Зачем учить таблицу умножения? – есть калькулятор. Зачем учиться правильно писать? – есть «проверка орфографии» . Зачем читать «скучные» книги? Есть яркие клипы и ролики и т.д.). В общем,  «гаджетная культура» это та питательная почва, на которой можно не просто успешно взращивать «квалифицированного потребителя» (эту цель неоднократно декларировали наши системные либералы в области образования и науки), но и не менее успешно убивать  интеллектуальные способности как таковые.
В итоге к первому классу мы получаем такой «полуфабрикат», который не способен к целостному мышлению, а только к фрагментарному. Он сориентирован на то, чтобы выхватывать путём компьютерных технологий необходимую информацию, которая не складывается в результате в единое целое. Учителя видят, что значительная часть детей порой с трудом читает, а главное – с трудом понимает прочитанное. У детей отсутствует концентрация внимания, умение выделить основное, связно и логично изложить материал.
В школе крайне успешно сформировалась всеобщая «субкультура списывания», когда любая самостоятельная умственная работа с текстом исключается, и подменяется поиском соответствующих «подсказок» и «шпаргалок» в якобы всезнающем Интернете. Большинство школьников рассчитывают на то, что всё можно списать.  Контрольные, экзамены и т.д. превратились в негласные соревнования по принципу «кто лучше сумеет списать» (под партой, слушая миниатюрные наушники, в туалете и пр.). Впрочем, в силу тотальности этого явления, школьные учителя часто  сами поощряют списывание на экзаменах, включая самые серьёзные.  Вероятно, соответствующим региональным структурам образования нужны высокие показатели.  Всем известна практика, когда перед всероссийскими экзаменами «загадочным» образом в интернете появляются готовые ответы. 
·Характерными чертами (я говорю не о сравнительно благополучной Москве, а о школах большей части страны) являются: нищенское финансирование и соответствующие зарплаты учителей, стремительное старение основной массы преподавательского корпуса, бездарные учебные программы и учебники, необходимость предоставлять гомерическое количество никому не нужных (кроме бюрократии) отчётов, справок, графиков, планов, не дающих времени и сил учителям и преподавателям проводить занятия, перегруженность школьников ненужными предметами, отсутствие возможности ставить объективные оценки – за неудовлетворительные оценки учителей жестко наказывают: «не умеете учить».
Учителя почти лишены каких-либо серьёзных способов дисциплинарного воздействия на нерадивых и девиантных учеников (нельзя повышать голос, выставить из класса, оставить на второй год и т.д.). Издевательства под камеру учеников и их родителей над учителями стали обыденным явлением.
Какая-либо требовательность в современной школе исключается. Это в дореволюционной гимназии на промежуточных экзаменах при переходе из класса в класс отсеивалось до 50 % плохо и слабоуспевающих. Современная российская школа буквально силком тащит любой «мусорный» контингент из класса в класс. Связано это с введением предельно порочного «подушевого финансирования», когда учебная нагрузка, и, соответственно, зарплата учителя, зависит от количества учеников. Чем меньше учеников – тем меньше зарплата. Классы до 40 человек – обычное явление в школе. А такое количество учеников на одного учителя в принципе исключает сколько-нибудь качественное обучение. 
«Вишенкой на торте» стало введение в начале нулевых ЕГЭ. Это ведь не просто форма проверки знаний. Это целая система порочных педагогических практик, которые привели к тому, что масса школьников старших классов просто не умеют удовлетворительно читать и писать и в жизни не прочитали ни одной книги (чем, впрочем, они часто гордятся). Мне неоднократно приходится сталкиваться с полным неумением студентов анализировать и конспектировать простейшие тексты, грамотно и логично излагать свои мысли, с незнанием основ ряда дисциплин (к примеру, учащиеся 11 класса не знают, как определить по карте «север», «юг» и т.д., не могут, хотя бы кратко, объяснить смысл и значение основополагающих событий русской истории, назвать основные произведения русской литературной классики и т.д.). 
 Объясняется это тем, что учащимся не ставят цель – овладеть системой знаний, их лишь «натаскивают» на сдачу тестов по тем предметам, по которым им предстоит сдавать его, особенно интенсивно этот процесс происходит в старших классах.   Отсутствие былого среднего балла по аттестату приводит к тому, что предметы, которые не надо в обязательном порядке сдавать по ЕГЭ, школьниками игнорируются, их попросту можно не учить. Они никак не влияют на процесс поступления в вузы. 
Отдельный вопрос – современные учебники. Не берусь судить о качестве учебников по естественно-научным дисциплинам, но с уверенностью заявляю, что, к примеру, учебники по истории, русскому языку и литературе – крайне неудовлетворительные. Они написаны авторами, которые явно никогда не преподавали в школе и университете. Это в лучшем случае «книги для чтения», которые перегружены невероятным количеством лишней информации. По ним невозможно сколько-нибудь качественно учить. Авторы учебников – монополисты, которые никого не пускают в эту сферу, поскольку она приносит огромные прибыли.
В высших учебных заведениях мы наблюдаем ту же печальную картину. В вузы пришло уже не одно поколение малообучаемых студентов. Требовательность к абитуриентам чрезвычайно снизилась. В вузы по сути дела берут почти всех желающих. Но надо понимать, что люди, не получившие среднего образования, не могут сколько-нибудь эффективно усвоить высшее образование. Разделение на магистратуру и бакалавриат также снизило качество обучения. Бакалавриат – это своего рода «фастфуд» в обучении, который в наших условиях в принципе не может дать сколько-нибудь серьёзного знания. Коммерческие студенты, «платники», убеждены, что за заплаченные их родителями деньги преподаватели просто обязаны ставить им положительные оценки. За последние годы появился многочисленный контингент в принципе вообще необучаемых студентов из Средней Азии, которые, за редким исключением, не знают русского языка.  То есть в вузах возникла такая среда, что студентам неинтересно учиться, они не мотивированы, у них пустые глаза, они не задают вопросов, не просят порекомендовать дополнительную, да и основную литературу. Их нынешние «четвёрки» и «пятерки» – это в лучшем случае бывшие «тройки» и «четвёрки», а то и «двойки». В таких условиях преподаватели вынуждены существенно завышать студентам оценки.
Проблема качества знаний студентов также неразрешима в условиях «подушевого финансирования». Отчисление необучаемых студентов за неуспеваемость приводит к сокращению учебной нагрузки, сокращению ставок и, соответственно, «оптимизации», увольнению значительной части преподавательского корпуса. Поэтому преподаватели резко снизили в целом планку требований к студентам.
Аспирантура превратилась в очередную формальную ступень высшего образования. Аспирант должен в течение нескольких лет исправно посещать занятия, сдавать экзамены и в итоге написать 100-страничную выпускную квалификационную работу. Эти работы в массе своей мало чем отличаются по качеству от бакалаврских и магистерских работ, разве что объём их несколько больше.
Любая подлинно независимая комиссия покажет слабый уровень знаний подавляющего большинства тех выпускников школы, которые получили высокие баллы по ЕГЭ, равно как и современных аспирантов.
Отдельно стоит сказать о зарплатах большинства вузовских преподавателей. Несмотря на успокаивающее цифры средних зарплат, большая часть педагогов и учёных живет в откровенной бедности, не имея возможности делать хоть какие-то накопления на самые необходимые для повседневного существования вещи. Я как доктор наук, профессор и директор университетской структуры получаю чуть больше 50 тыс. рублей, что, по сути, позволяет удовлетворять только базовые, первичные потребности. И моё положение считается вполне приличным.  Условно говоря, большая часть преподавательского состава работает «за еду», подобная практика началась в начале 1990-х годов, с «гайдаровских реформ», и с тех пор особых изменений не произошло. 
Уйдет старшее поколение, это люди преимущественно 50-70 лет – его некому будет заменить. Преподавательский контингент стремительно стареет. Пресекается преемственность поколений. Молодые люди, которые приходят в гуманитарные дисциплины, – это, как правило, не учёные и не педагоги. Их зачастую набирают по каким-то другим критериям, о которых я сейчас распространяться не буду. Мы подошли к точке, после которой начинается необратимое разрушение. Осталось максимум 5-10 лет.
Сейчас наблюдается своеобразный технократический перекос, отдаётся явное предпочтение предметам естественно-научного цикла в ущерб гуманитарным дисциплинам. История и филология по-прежнему воспринимаются министерскими чиновниками как некие артефакты, подлежащие максимальной финансовой и кадровой оптимизации. В университетах искусственно (за счёт сокращения бюджетного финансирования) доводятся буквально до состояния ничтожества исторические и филологические факультеты.
Между тем, гуманитарные дисциплины совершенно необходимы для адекватного понимания и здорового развития как отдельного человека, так и общества в целом. Основное их предназначение – формирование полноценного нравственного и культурного человека, творца, способного принимать нестандартные решения в социальной сфере. Функции гуманитарных дисциплин в корне отличаются от функций, присущих естественным наукам. Последние в принципе не могут сформировать такие качества, как патриотизм, правовое сознание, нравственность, трудовую этику и т.д. Точно так же, гуманитарные науки в принципе не направлены на непосредственное извлечение прибыли или приумножение материальных благ. Однако именно они могут указать на негативные последствия научно-технического прогресса, глубинные причины социальной и антропологической деградации современного общества, назревающей глобальной экологической катастрофы, и т.д. 
К примеру, события на Украине представляют собой, наряду со всем прочим, победу «самостийнического» гуманитарного исторического проекта над остатками советского. Этот проект, безусловно, построен на тотальной фальсификации истории, но совершенно очевидно, что благодаря ему на Украине возникла антисистема – нацистский политический класс и новая нация. И украинские «историки», «философы», «литераторы», «филологи», отстаивающие «украинскую идею», на данном этапе одержали, надеюсь, пиррову победу. Итоги спецоперации покажут, насколько окажется устойчивым украинский нациогенез.
Так что школьная и университетская история, литература, русский язык, философия – это дисциплины, не уступающие по серьёзности финансовому менеджменту, юриспруденции или медицине. Без них невозможно сформировать национальную идентичность, патриотическую позицию, национальное самосознание. С их помощью можно создавать новые государства, выигрывать войны, осуществлять или подавлять революции. Они могут быть «опаснее» ядерной физики.
Pro domo sua. Как историку мне ближе всего история России – один из базовых предметов, формирующих национальную память и национальную идентичность. Школьная история должна формировать здоровое национальное сознание – речь идёт о дисциплине, которая не пропагандирует социальное разделение и классовую борьбу и в принципе не сосредотачивается почти исключительно на негативных аспектах русской истории.
Если уж серьёзно думать об исправлении ситуации, то необходимо вернуть полноценное преподавание истории России уже в начальные классы. При этом, разумеется, максимально должны учитываться особенности детской психологии. Здесь должен быть исключен механический, формальный подход, например, интенсивное заучивание дат (максимум, их должно быть около десятка-двух, не более того). Но школьники 1-4 классов должны иметь в своем сознании яркий и красочный образ России, который у них должен ассоциироваться, прежде всего, с деятельностью выдающихся людей и ключевыми событиями её прошлого. Иначе говоря, для школьников младших классов история должна быть персонифицирована, т.е. подаваться через биографии её великих людей: политических и военных вождей, святых, деятелей науки и культуры и т.д. Таких, как князь Владимир Креститель,  Александр Невский, Сергий Радонежский, Дмитрий Донской, Иван Великий, Ломоносов, Суворов, Кутузов, Серафим Саровский, Менделеев, Чайковский, Столыпин, мученики и исповедники Церкви, Ильин, Жуков, Гагарин, герои чеченских кампаний, Русской Весны 2014 г.,  нынешней спецоперации на Украине и т.д.
Стоит продумать список нескольких десятков человек, жизнеописания которых должны составить ядро программы «Рассказы по истории России» – своего рода Национальный пантеон (аналог 100 художественных книг, обязательных для прочтения), который призваны занять прочное место в сознании каждого маленького гражданина нашей страны: система ярких и наглядных образов и символов, апеллирующих к сознанию каждого человека, – без которых немыслимо формирование патриотических чувств и национального самосознания.
При создании соответствующих текстов абсолютно недопустимо акцентирование на абстрактной социально-экономической проблематике, «извечной отсталости России», вообще на негативных фактах истории, должна быть исключена латентная пропаганда социального разделения и классовый борьбы, апология бунтов и революций, идеализация таких деятелей, как Разин, Пугачёв, революционных экстремистов и террористов XIX – XX вв.
Нынешняя школьная версия истории назойливо внушает представление о вечно отсталой стране, постоянно балансирующей на грани распада и бунта, и которой постоянно необходима «догоняющая модернизация» по западноевропейским лекалам. Она скучна и непривлекательна, почти полностью деперсонифицирована. Надо избавляться от обилия социально-экономических трактовок и схем в учебниках – они несут очевидную мировоззренческую нагрузку, формируя, прежде всего, материалистическое и атеистическое сознание, т.е. соответствуют прежде всего критериям и запросам леворадикальной и ультралиберальной идеологий. Историческая наука в национально-консервативной интерпретации предполагает создание системы образов и символов, апеллирующих к патриотическому сознанию каждого человека, – широкую и красочную панораму героев и ключевых событий национальной истории, которые формировали государственность, национальный характер народа, его самобытную культуру, особенности русской цивилизации в целом. Эта система образов и символов должна стимулировать патриотические мотивации, а не подавлять их, способствовать формированию духовно здорового социума.
Если говорить об академической науке, то необходима детальная разработка тех историографических направлений, которые в русской исторической мысли были связаны с государственным, державным, патриотическим подходом. Речь идёт об обращении к традициям Н.М. Карамзина, С.Ф. Платонова, Д.И. Иловайского, С.С. Ольденбурга. Эта линия развивалась и продолжает развиваться в трудах современных русских историков государственно-патриотического направления.
В университетские программы должна быть введена такая дисциплина, как история христианства, история христианской церкви. Я апеллирую к опыту университетов дореволюционной России, где в 1869 году на историко-филологических факультетах была введена история церкви. Развёртывание её преподавания и научной деятельности в этой сфере готовили почву для русского религиозного возрождения, которое состоялось, когда большая часть национальной элиты оказалась за пределами страны, в эмиграции.
Никаких сдвигов не будет, пока в нынешней системе школьного и высшего образования не прекратится реализация разрушительных программ, разработанных ещё в 1990-е гг. в Высшей школе экономики, Академии Педагогических наук и других либерально-западнических центрах, не будет пресечен искусственный монополизм этих центров, не начнется их радикальная замена патриотическими кадрами. 
Сложившаяся ныне система преподавания явно и очевидно требует контрреформ. 
Если коротко перечислить самые существенные их моменты, то они следующие:
– необходима государственная программа жёсткой цифровой гигиены как в дошкольном возрасте, так и в школе и в университете;
– дети должны быть по максимуму изолированы от «гаджетной» и «клиповой» суб-культур, пока у них не разовьются интеллект и способности, формируемые традиционной книжной культурой, вкус работать с книжными текстами.
– необходимо исключить дошкольное образование на основе западного контента, мульфильмов, роликов и т. д. То же самое можно сказать и о собственной «массовой культуре». Необходима государственная программа дошкольного образования и воспитания, опирающаяся на использование русских сказок, детские рассказы, музыку, картины и рисунки и т.д. созданные на основе вековых православных традиций русской культуры и педагогики;
– ликвидация Рособрнадзора и всех тех структур в соответствующих министерствах, которые плодят нынешний чудовищный бумажный вал, не дающий нормально работать педагогам. Установка на минимизацию какой-либо бумажной отчётности, планов и пр.
– труд педагогов должен быть законодательно и административно защищён системой административных наказаний и штрафов, следует исключить издевательства над ними со стороны девиантных детей и их родителей. В школу должны вернуться элементарная дисциплина и формирование беспрекословного авторитета педагога.
– резкое (в разы!) повышение зарплаты педагогов и учёных, при одновременном повышении требований к их профессиональным и моральным качествам. Непрофессионализм и коррупционность должны наказываться долговременным или пожизненным запретом на профессию. 
– отказ от подушевого финансирования школы и университета, увеличение бюджетного финансирования;
– создание на соревновательной основе и при материальной поддержке государства новых учебников, качество которых должны оценивать независимые комиссии, и в состав которых ни при каких условиях не должны входить нынешние монополисты.
– любые тестовые системы проверки знаний могут иметь исключительно вспомогательный, второстепенный характер. Безусловное упразднение ЕГЭ как основного метода оценки знаний;
– беспощадное вытравливание «культуры списывания»;
– сокращение числа избыточных, ненужных предметов, ориентация на традиционные гимназические предметы и программы;
– введение регулярных промежуточных экзаменов, позволяющих отсеивать малопригодных к обучению учеников, создание для них сети ПТУ, спецшкол, училищ и т.д. Без этого невозможно достичь высокого качества обучения.