Александр Буренков: Почему российская элита благоговеет перед Турцией

Отношение российской элиты к Турции и её лидеру носит несколько иррациональный характер. Иначе трудно объяснить, почему Турция, вытесняющая нас из постсоветского пространства, поставляющая оружие Украине, являющаяся верным союзником НАТО, воспринимается у нас как стратегический партнёр, а Эрдоган считается нашим другом, который «хвостом не виляет». 

Здесь можно выделить несколько факторов.

Первый – экономический. Российская элита рассчитывает при посредничестве Турции продолжать продавать энергоносители в Европу, поставлять их туркам, а также осуществить рад крупных совместных российско-турецких проектов. Однако «турецкий хаб» превращается из средства посредничества в средство давления Турции на Россию. Анкара всё активнее использует среднеазиатские энергоносители, откровенно заявляя (https://t.me/yenisafak_ru/3301): «Когда-то зависимость от газа из РФ у нас была 60%, сейчас – 36-37%. И мы хотим продолжать снижать её. У нас будут новые источники газа из Каспия, Восточного Средиземноморья, из Ирака. На протяжении последних 30 лет мы проводим политику диверсификации». Не менее призрачными часто являются и надежды на реализацию крупных проектов. Так, в сфере атомной энергетики вскоре будет достигнуто (https://t.me/moscow_laundry/16388) соглашение Турции с Китаем о строительстве новой АЭС, соответственно, Анкара ответит отказом РФ, которая претендовала на получение этого проекта. Отказ является тем более неприятным, что «Росатом» получил от Анкары только один заказ на строительство АЭС, в то время как Турция планирует строить вторую и третью, выбирая себе других партнёров. Таким образом, надежда на заинтересованность Турции в экономическом партнёрстве с Россией и ведущую роль Москвы на этом поле воплощается в действительность с точностью до наоборот: турки будут заинтересованы в выгодных для них контрактах, которые станут средством давления на Россию. И как он это прекрасно умеет делать, Эрдоган будет одновременно получать экономическую выгоду и геополитические уступки с нашей стороны.

Второй – психологический, связан с восхищенно-положительным отношением российской элиты к Эрдогану. Эксперты выдвигают  (https://t.me/kremlebezBashennik/35376)интересную версию: «если ультраправые видят в Турции недостижимый в левой России Империум, то российское руководство может видеть в Эрдогане Сталина как идеал авторитарного правителя, что, сообразно психологии стаи, распространенной у "нового дворянства", влечет подчинение». Рационально объяснить увлечение нашей элиты Эрдоганом трудно. Он действительно сильный и харизматичный лидер, особенно на фоне «шольцов» и «макронов», но само по себе это не делает его сторонником нашей страны, скорее наоборот. Он упорно и успешно продвигает проект «Великого Турана», который в окончательном виде объективно предполагает вытеснение России не только из постсоветского пространства, но и из собственно российских регионов с тюркско-мусульманским населением, ведь иначе нельзя объединить тюркские народы под эгидой Турции.

Третий – условно можно назвать «идеологическим». Похоже, внутри значительной части элиты и экспертов существует ложное убеждение (https://t.me/madam_secretar/30118), что «Мир сейчас разделён на две партии. Первая это правые консерваторы. Они выступают за сохранение семейных ценностей, против миграции, против зеленой повести, против бургеров из жуков, трансгендеров и отмены культуры... Вторая группа – это левые социалисты, которые поддерживают лишь одно: отобрать, поделить, уравнять». Эрдогана, естественно, относят к первой партии, и сама российская элита позиционирует себя как консерваторов. Отсюда же ожидание «второго пришествия» Трампа в США, что должно обеспечить торжество «консервативных ценностей». На самом деле, мир гораздо сложнее и включает в себя ряд цивилизаций, которые часто враждебны друг другу.

"Исламский мир" на Ближнем Востоке объединяет несколько цивилизаций – Арабскую, Иранскую, Тюркскую. И если две первые враждебны Западу, то третья занимает промежуточное положение, балансируя между неприятием ценностей Запада и желанием тесного сотрудничества с ним. Именно это нашло чёткое отражение в политике современной Турции. В культурно-цивилизационном плане Турция стремится сохранить свою идентичность, но в тоже время мечтает слиться с Западом в единое целое. Кроме того, турецкие консерваторы не в меньшей степени враждебны, например, иранским консерваторам, чем западным либералам. Поэтому надежда, что можно будет создать единый консервативный фронт – фантастика: консерваторы стоят на национальных интересах, а турецкие интересы объективно требуют установления контроля над тюркскими регионами для получения всех необходимых великой державе ресурсов. Соответственно, главная задача Эрдогана в этом плане – не борьба с ЛГБТ, а вытеснение России из этих регионов.

Четвертый – геополитический. Скорее всего, Турция воспринимается российской элитой как слабый конкурент, с которым можно будет легко справится, если удалить основных, прежде всего западных конкурентов России. Но здесь не учитывается цивилизационный и религиозный факторы, используя которые, турки активно укрепляют свои позиции. К тому же Турция является членом НАТО и не собирается покидать альянс. Впрочем, иллюзию, что она в ближайшее время сделает это, Анкара умеет искусно поддерживать у нашей элиты.

Пятый фактор – пропагандистский. В условиях враждебности с Западом и неопределенных отношений с Китаем (который вроде как квази-союзник, а вроде и совсем не союзник) и Индией, нашей элите необходимо демонстрировать внешнеполитические успехи России на международной арене. Отношения с Турцией преподносятся именно как успех нашей политики. Делается вид, что Россия всё ещё сильный игрок, а не почти вытеснена из Закавказья (на фоне потери Армении даже военная база в Абхазии – это скорее гол престижа, чем победа в матче), а совместно с Турцией вытесняет оттуда Запад. Анкара и Баку, естественно, не мешают этим фантазиям, а искусно их поддерживают. Если учесть, что в России очень сильно влияние турецко-азербайджанского лобби, в том числе в информационной сфере, то соответствующее впечатление у населения, что Турция – друг и союзник, вполне удаётся создавать.

Только вот на чью пользу идут эти иллюзии? Кого мы обманываем, кроме самих себя? В итоге, если сегодня оставить турецкую экспансию без внимания, у России в будущем останется только один путь – большая война с Турцией. Впрочем, возможна и капитуляция, уход из тюркских регионов под соусом сотрудничества с Анкарой на почве «консерватизма и борьбы с Западом». При этом если турецкий флаг гордо развевается в Баку или Астане, почему бы ему не развеваться в Казани или Уфе? Ведь это тоже тюрки. Возможно, в этом случае наша элита и прозреет, но будет уже очень поздно.

Главной причиной описанных мотивов, ведущих к ошибочной политике в отношениях с Турцией, является по прежнему "болезнь европейничанья" или "западнизма". Мы по-прежнему проводим политику "внешнего политического патриотизма" (суверенной демократии по Суркову): отстаиваем политический суверенитет при сильном подрыве культурно-гуманитарного суверенитета. Львиная доля устроения всех сфер народной жизни внутри России основана на заимствованиях "достижений" Западной цивилизации. Только обретение Национальной идеологии и переход к самобытному культурно-историческому движению может открыть нам глаза на наши действительные  национальные интересы, в том числе и в отношениях с Турцией. Мы должны сделать, например, предложение о вступлении России в ОТГ, и далее делать выводы на основе её реакции.